НЕЭФФЕКТИВНАЯ ЭНЕРГОЭФФЕКТИВНОСТЬ

//Электрика. – 2009. – № 4.– С. 3–10.

Ю. В. Матюнина

В ноябре 2008 г. Государственная Дума рассмотрела проект Федерального закона "Об энергосбережении и повышении энергетической эффективности" и приняла его в первом чтении (далее – Проект *). К моменту выхода в свет этого номера журнала, возможно, появится новая редакция документа, но мы хотим акцентировать внимание на принципах, которые заложены в Проект – многие из них концептуально неверны и не должны быть узаконены.

Принимаемый закон должен прийти на смену Федеральному закону № 28-ФЗ "Об энергосбережении" [1], принятому в 1996 г. Несомненно, что этот закон, изначально носивший декларативный характер и закрепивший самые общие принципы государственного политики в области энергосбережения, требует пересмотра. Однако проект нового закона принципиально отметает старый и не использует имевшиеся в нём важные и необходимые положения.

В первую очередь, в [1] провозглашены основные принципы энергосберегающей политики государства (ст. 4), к которым отнесены:

• приоритет эффективного использования энергетических ресурсов;

• осуществление государственного надзора за эффективным использованием энергетических ресурсов;

• обязательность учёта юридическими и физическими лицами производимых или расходуемых ими энергетических ресурсов;

• включение в государственные стандарты на оборудование, материалы и конструкции, транспортные средства показателей их энергоэффективности;

• сертификация топливо- и энергопотребляющего, энергосберегающего и диагностического оборудования, материалов, конструкций, транспортных средств, а также энергетических ресурсов;

• сочетание интересов потребителей, поставщиков и производителей энергетических ресурсов;

• заинтересованность юридических лиц – производителей и поставщиков энергетических ресурсов в эффективном использовании энергетических ресурсов.

Такие общие принципы необходимы, поскольку они декларируют заинтересованность государства в энергосбережении и учёт интересов всех сторон этого процесса.

В Проекте же приведены только меры государственного регулирования в области использования энергетических ресурсов, которые сводятся к экономическим и административным мерам воздействия и отнюдь не охватывают весь спектр возможных мер.

Терминология, с которой традиционно начинается каждый законопроект, также должна быть кардинально пересмотрена: нельзя согласиться с трактовкой Проектом понятий энергия*, устройство, помещение и многих других. Энергосбережение определено очень упрощённо, как "деятельность, направленная на сокращение непроизводительных потерь при использовании энергии или энергетических ресурсов", хотя потери и непроизводительные расходы энергии – разные понятия, и правильнее говорить всё-таки не об энергосбережении как таковом, а об эффективном расходовании энергии. Более всеобъемлющей представляется трактовка этого понятия в [1]: "реализация правовых, организационных, научных, производственных, технических и экономических мер, направленных на эффективное использование энергетических ресурсов и на вовлечение в хозяйственный оборот возобновляемых источников энергии".

Основным механизмом государственного регулирования в области энергосбережения, предлагаемым в Проекте, должна стать нормативная энергоёмкость технологических процессов и помещений, которая сравнивается с фактической энергоёмкостью. Не приводя здесь определений, подробнее остановимся на сущности этих понятий.

Под нормативной энергоёмкостью технологического процесса понимаются некоторые усреднённые затраты энергии на единицу процесса (правильнее было бы говорить – продукции) при использовании энергосберегающих технологий. Эти показатели, согласно Проекту, по каждому технологическому процессу должны быть установлены в едином, общем для всей страны перечне, разработанном уполномоченным органом.

Порядок разработки перечня должен быть определён дополнительно, как и многие другие вопросы, не решаемые законодательно. Проект предполагает принятие целого ряда постановлений Правительства РФ или других документов:

1) о порядке определения нормативной энергоёмкости технологических процессов и помещений, а также фактической энергоёмкости устройств и помещений;

2) о порядке определения коэффициента энергоэффективности допускаемых к обороту в РФ устройств, а также категорий устройств, определение коэффициента энергоэффективности которых является обязательным;

3) о порядке опубликования сведений о необходимом уровне коэффициента энергоэффективности;

4) о порядке расчёта размера и взимания платежа за использование устройств и помещений, определение коэффициента энергоэффективности которых является обязательным и коэффициент энергоэффективности которых не соответствует достаточному уровню;

5) о порядке контроля за своевременностью и полнотой внесения платежа, а также оснований и порядка применения мер ответственности за несвоевременное внесение данного платежа;

6) о порядке и основаниях для предоставления бюджетных субсидий для поддержки юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, осуществляющих разработку и внедрение наиболее энергоэффективных устройств и проектов помещений;

7) о порядке организации и ведения государственного реестра энергосбережения;

8) о размере платы за предоставление выписок из государственного реестра энергосбережения и порядке её взимания;

9) о порядке разработки и утверждения федерального плана энергосбережения и повышения энергетической эффективности, плана энергосбережения и повышения энергетической эффективности субъекта РФ, плана энергосбережения и повышения энергетической эффективности муниципального образования;

10) о перечне показателей нормативной энергоёмкости технологических процессов;

11) о методике установления показателей нормативной энергоёмкости помещений;

12) об определении показателей нормативной энергоёмкости помещения;

13) о порядке предоставления сведений о коэффициентах энергоэффективности устройств и помещений;

14) о форме энергетической декларации и порядке её заполнения;

15) о порядке проверки предоставленных пользователями устройств и помещений, определение коэффициента энергоэффективности которых является обязательным, сведений о коэффициентах энергоэффективности;

16) о форме сертификата энергетической эффективности.

С одной стороны, понятно, что закон не должен определять всё до мелочей – для этого существуют документы другого уровня. Но, с другой стороны, создаётся впечатление, что сначала принимается закон – а дальше будем придумывать методики, которых пока нет.

Главное же – что такой перечень, единый для всей страны, не может быть составлен в принципе. Это теоретически обосновано, практически доказано. Ведь даже в СССР, при полностью плановом хозяйстве, при достаточно стабильном и однотипном производстве продукции, таких единых нормативов, да ещё имеющих директивный характер, не существовало. Отраслевые нормативы служили лишь ориентиром и корректировались помесячно и квартально. Каждое предприятие в своём Главке (Главэнерго) защищало собственные индивидуальные нормы. Существовали некоторые справочные данные, которые можно было использовать для проектных расчётов или для оценки результатов работы предприятия (но не для штрафных санкций!). Так, например, в известном справочнике [2] приведены плановые нормы расхода электроэнергии на различные виды продукции (данные 1978 г.): средняя норма на производство химических волокон равна 5017,9 кВтч/т, при этом выделены нормы по отдельным видам: шёлк вискозный - 9140,7 кВтч/т, шёлк ацетатный - 6471,6 кВтч/т, шёлк триацетатный - 7497,2 кВтч/т, шёлк хлориновый - 2439,4 кВтч/т, штапель вискозный - 2429,9 кВтч/т и др. Видно, что нормы по отдельным видам значительно отличаются от средней нормы. При этом, например, вискозный шёлк тоже не может быть одинаковым – различны оборудование, сырьё, ширина рулона и др., очевидно, что и затраты энергии будут различны.

Как же теперь будут установлены предполагаемые показатели нормативной энергоёмкости? Будут использованы нормативы советских времён? Буду проведены широкомасштабные исследования? Будут обследованы лучшие предприятия, которые станут показательными? Ни один из этих вариантов не может дать единых нормативов, пригодных для любого технологического процесса!

Об опыте организации информационного банка "Черметэлектро" [3], где свыше 20 лет собиралась информация по всем (подчеркнём – по всем!) предприятиям Минчермета СССР, неоднократно говорилось на страницах нашего журнала [4, 5]. Даже на такой представительной базе принципиально невозможно было выработать какие-либо единые нормативы по одинаковым технологическим процессам или по укрупнённым, общезаводским нормам. Так, в 1985 г. на предприятиях чёрной металлургии удельные расходы электроэнергии на 1 т проката принимали значения от 36,5 до 2222,0 кВтч/т при среднеотраслевом значении 115,5 кВтч/т; для конвертерной стали - от 13,7 до 54,0 кВтч/т при среднеотраслевом * 32,3 кВтч/т.

Столь существенные разбросы объясняются различием технологических, организационных, социальных факторов для каждого производства, и ясно, что среднеотраслевая норма не может быть распространена на все предприятия. В то же время нельзя считать, что предприятие работает неэффективно, если оно превышает среднеотраслевые значения – чаще всего это объясняется различиями в технологии, используемом оборудовании, в сырье и материалах. Заметим, что представленные удельные расходы относятся к 1985 г., периоду стабильной работы предприятий с достаточно высокой загрузкой оборудования. Снижение производства, неполная и нестабильная загрузка оборудования приводят к увеличению удельных расходов, что ещё более усилит различия в данных. Поэтому в современных условиях среднеотраслевые нормы расхода электроэнергии нельзя применять для оценки энергосбережения.

Далее в Проекте идёт речь о фактической энергоёмкости, причём возникает путаница – нормативную энергоёмкость относят к технологическим процессам, а фактическую – к устройствам (к энергоёмкости помещений обратимся позже). Однако в одном технологическом процессе может быть задействовано несколько устройств, часто – десятки и сотни, и как тогда сопоставлять эти показатели? Или же под технологическим процессом будет пониматься некоторая операция, совершаемая на конкретной единице оборудования – но тогда этих число различных операций будет исчисляться тысячами! И для каждой операции должны быть установлены нормативы [6]?

В то же время предлагается фактическую энергоёмкость устройства считать равной указанной производителем оборудования! Таким образом, не требуется проводить замеры реального энергопотребления – достаточно составить список оборудования мощностью более 3 кВт с какими-то характеристиками, которые в паспортных данных пока не указываются. Что может характеризовать эта величина и как сравнить её с нормативной энергоёмкостью? Причём сразу в законе устанавливается, что по истечении трёх лет энергоёмкость устройства уже не равна паспортной – значит, всё оборудование по истечении трёх лет становится уже неэнергоэффективным (тем более¸ что и нормативные показатели постепенно ужесточаются) и далее последуют штрафные санкции?

Вызывает вопросы и сама отправная точка – величина мощности устройства 3 кВт – это очень маленькое, ничтожное значение для промышленности, поэтому придётся включать в рассмотрение практически всё оборудование (например, на промышленном предприятии сотни и тысячи, например, электродвигателей; на крупных – 100 тысяч и более). Таким образом, на предприятии нужно выделить несколько человек, которые будут заниматься только списками (!) оборудования с его характеристиками, а потом иметь соответствующие органы на региональном и федеральном уровне, которые будут проверять эти списки *. Объёмы работ этих органов фактически соизмеримы с объёмами работ налоговых инспекций, поскольку число единиц оборудования на предприятии на порядок-два больше, чем число работников, а под действие закона подпадёт большинство предприятий и организаций, даже мелких. Известно, что налоговые инспекции существуют в каждом районе каждого города, они действуют в каждом поселении Российской Федерации. Сколько же будет органов по энергосбережению, и какое финансирование потребуется на содержание таких контролирующих органов?

При этом Проект предполагает, что все фактические энергоёмкости и коэффициенты энергоэффективности будут рассчитываться пользователем самостоятельно, и только в отдельных случаях уполномоченные органы будут пересматривать эти показатели. Получается, что вся работа по энергоэффективности будет сведена к огромному количеству отчётных бумаг *. А контролирующие энергосбережение органы будут искать возможность применить штрафные санкции, которые в Проекте названы платой за использование устройств, коэффициент энергоэффективности которых не соответствует достаточному уровню (опять же неопределённая формулировка – что такое достаточный уровень?).

Вся эта титаническая работа не даст никакого эффекта, если сведения о расходах энергии будут получать только из паспортных данных оборудования и по каким-то расчётным методикам. Работа в паспортных (номинальных режимах электрооборудования на производстве скорее исключение, чем правило. Контролировать можно (и должно!) только по данным учёта расхода энергоресурсов, а именно этот ключевой момент в Проекте и не отражён. Если в действующем Законе [1], как указывалось выше, обязательность учёта включена в основные принципы государственной политики, а в ст. 11 записано, что "весь объём добываемых, производимых, перерабатываемых, транспортируемых, хранимых и потребляемых энергетических ресурсов с 2000 г. подлежит обязательному учёту... ", то в Проекте этому не уделяется никакого внимания. Понятно, что процитированная статья существующего Закона носит декларативный характер (в 1996 г. казалось, что до 2000 г. ещё далеко, и можно будет решить все проблемы), и все многочисленные потоки энергетических ресурсов в полном объёме учтены быть не могут. Но не рассмотреть в законе об энергосбережении этот вопрос вообще – значит, свести всю работу по энергосбережению на нет: зачем экономить то, что никто не учитывает? Надо будет только уметь составлять отчёт и договариваться.

Следует не только ввести в закон соответствующее положение об учёте, но и конкретизировать его – все производители и потребители должны вести приборный учёт энергоресурсов на своих границах балансовой принадлежности (приборный учёт – основа внутрихозяйственного учёта). Вот эти сведения должны собираться, контролироваться и анализироваться уполномоченными органами по всем уровням власти и по отраслевой принадлежности. Только приборный учёт позволит оценить фактические расходы энергоресурсов и перейти к работе по повышению энергоэффективности.

В Проекте же говорится, что "определение количества использованных энергетических ресурсов или энергии пользователем … определяется расчётным или прямым способом» (отметим, что расчётный способ стоит на первом месте!). Под прямым способом понимается использование данных приборов учёта. А в расчётном способе требуется использовать фактическую энергоёмкость! Как её оценить без приборов учёта – непонятно, получается замкнутый круг. Опять предлагается выполнять умозрительные прикидочные расчёты на основе паспортных данных, указанных изготовителем.

Для действительно эффективной работы по энергосбережению надо устанавливать приборы учёта на энергоёмких участках производства, и осуществлять постоянный мониторинг расходов энергоресурсов. Только таким образом можно оценить необходимый минимум расхода энергии на каждом из этих участков, выявлять нерациональные режимы работы и т. др. Но здесь речь не может идти о каждом устройстве мощностью более 3 кВт – затраты на учёт и контроль будут несоразмерны с возможной экономией. На каждом предприятии эти участки должны выделяться по-своему, с учётом специфики производства, построения электрических и тепловых сетей и др. И единых нормативов и законодательно оговорённых требований здесь быть не может!

Обратимся теперь к другим определяемым Проектом показателям – нормативная и фактическая энергоёмкость помещений, коэффициент энергоэффективности помещений. Понятно желание разработчиков Проекта – сделать помещения комфортными для пребывания людей, не холодными и не жаркими, избежать "отопления улицы". Но ведь суть проблемы лежит, главным образом, не в желании или нежелании пользователей помещения сделать его энергоэффективным. Много лет в нашей стране здания строились по таким неэффективным на сегодняшний день технологиям, а системы энергоснабжения большинства зданий не имеют даже простейших регуляторов. Все испытывают на себе холод наших квартир в сентябре, когда централизованное отопление ещё не включено (экономия энергоресурсов на ТЭЦ, но – избыточные затраты электроэнергии на индивидуальные обогреватели), или жару в апреле–мае, когда температура наружного воздуха приближается к 20 С, а к батареям невозможно прикоснуться (как правило, это также обусловлено технологическим процессом на ТЭЦ). Кто виноват – собственник помещения (неважно – юридическое или физическое лицо)? Или годами сложившаяся неэффективная система строительства и теплоснабжения?

Собственник помещения должен и платить за его неэффективность, и вкладывать немалые деньги в его перестройку – так предусматривает Проект. Конечно, надо стимулировать собственников к экономии энергоресурсов, но не разорять их из-за чьей-то бесхозяйственности. В первую очередь, вопросы энергосбережения надо контролировать на стадии строительства или капитальной реконструкции зданий и сооружений и осуществлять это на стадии проектирования объекта, а не на стадии принятия в эксплуатацию, как предлагает Проект. Ведь именно при проектировании должны быть заложены энергоэффективные решения, которые могут увеличить стоимость объекта, но скажутся на его эксплуатации в будущем, и на этом этапе можно расчётными способами оценить требуемые затраты и эффективность. При вводе в эксплуатацию останется проверить соответствие объекта проектной документации. Если же предоставлять сведения об энергоэффективности помещений не позднее трёх месяцев со дня введения в эксплуатацию помещения, как указано в Проекте, то ошибки исправить уже не удастся, и дело сведётся к бумагам и дебатам о величине указанного коэффициента.

И опять возвращаемся к вопросам учёта. Как оценить, сколько энергии использовал собственник помещения? Ведь в каждом помещении (здании, сооружении) не может быть поставлен счётчик тепловой энергии. Поэтому её расход, как правило, определяется расчётным способом, по усреднённым нормативам, и учесть здесь какие-либо мероприятия по повышению энергоэффективности весьма проблематично. Соответственно, нет и стимула к экономии.

В Москве сейчас проводится большая и очень нужная работа по оборудованию каждой квартиры счётчиками горячей и холодной воды. У жильцов возникает заинтересованность в экономии этого ценного ресурса, на подготовку и подачу которого город расходует много средств и энергоресурсов. Однако часто горячая вода в эти квартиры подаётся такой низкой температуры, что не требует разбавления холодной водой, например, в душе. Соответственно весь объём в данном случае идёт через счётчик горячей воды и оплачивается по тарифу 57,51 руб./куб. м, при том, что холодная вода стоит 11,80 руб./куб. м (тарифы 2008 г.). Таким образом, жилец переплачивает, а дорогостоящая горячая вода (затраты на водоподготовку и нагрев) расходуется неэффективно. Как здесь решать вопросы энергосбережения?

Вернёмся снова к плате за использование неэнергоэфффективных устройств и помещений – ключевому вопросу законопроекта. Эта плата призвана стимулировать потребителей энергоресурсов к энергосбережению. Но, как показано выше, некорректны подходы к определению энергоэффективности устройств и помещений, поэтому стимула как такового не будет. А главное – законодательно не определено, куда должны поступать и как расходоваться эти средства? Если в бюджет – то должны быть созданы эффективные механизмы распределения этих средств, в том числе для субсидирования энергосберегающих мероприятий. Если же эта плата будет собираться органами, назначенными для контроля энергосбережения, то это прямой путь к злоупотреблениям. Также должны быть определены чёткие критерии предоставления бюджетных субсидий, предусмотренных Проектом.

Контроль за соблюдением производителями и пользователями устройств (и пользователей помещений) норм рассматриваемого закона возложен, в основном, на федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий государственный контроль и надзор за соблюдением требований в сфере безопасности электрических и тепловых установок и сетей (в настоящее время это Федеральная служба по экологическому, технологическому и атомному надзору!). Органам государственной власти субъектов Российской Федерации предлагается контролировать только бытовую сферу. Такая сильная централизация, на наш взгляд, нецелесообразна – федеральные органы будут завалены отчётностью, которой, как говорилось выше, будет очень много. Эффективнее проводить первичный сбор и анализ данных (а впоследствии – постоянный мониторинг энергопотребления) на региональном и муниципальном уровнях, что позволит эффективно воздействовать на каждого потребителя, оценивать потенциал энергосбережения, распространять передовой опыт. Именно на этом уровне могут принести реальную пользу выборочные проверки отдельных потребителей. А федеральные органы должны осуществлять общий анализ данных, полученных из регионов, обобщать их, разрабатывать необходимое методическое и информационное обеспечение.

Обратимся теперь к вопросам планирования энергосбережения и повышения энергетической эффективности, чему в Проекте уделено достаточно много внимания. Предполагается разработка федерального плана, планов субъектов РФ и муниципальных образований, где будут устанавливаться целевые показатели энергосбережения и повышения энергетической эффективности, объёмы бюджетных субсидий и планы использования природных объектов (для получения возобновляемых энергетических ресурсов). Такое планирование осуществляется для определения "целевых заданий пользователям устройств и помещений по снижению энергоёмкости устройств и помещений". Однако здесь не учтены два важных момента:

такое планирование ничего не даст без эффективной системы контроля, использующей данные о фактических расходах энергоресурсов, а вопросы организации такого контроля в проекте не рассмотрены;

большинство пользователей – самостоятельные юридические лица, и неясно, какую силу будут иметь для них эти планы.

Ведение государственного реестра энергосбережения, где должна систематизироваться информация о производстве и потреблении энергии, предоставление сведений из него должны, согласно Проекту, осуществлять те же органы. Но это огромнейшая работа, требующая большого финансирования и специалистов особого профиля. Поэтому такие банки данных (скорее даже – базы знаний) создавать необходимо, но опять же – начиная с регионального и отраслевого уровня, где информацию проще собрать, систематизировать и довести до сведения заинтересованных лиц. Должна быть чётко проработана концепция создания и ведения реестра, созданы методики анализа и системного мониторинга полученных данных. Иначе всё это превратится в "склад ненужных вещей", которые никем не будут востребованы. Предоставление информации из реестра должно быть бесплатным или за символическую плату, иначе тоже не будет желающих пользоваться им (а Проектом предполагается взимать плату). Прозрачность государственного реестра энергосбережения – необходимое условие для реального результат, если иметь в виду не лозунговую отчётность, подобную советской, а то, что электроёмкость ВВП должна двигаться в сторону европейской, а не застыть на пятикратном отставании.

Вообще сбор информации и её анализ должны стать лейтмотивом данного законопроекта – иначе он обречён на неудачу. Приведём только один пример планового подхода к расходованию энергоресурсов. При работе по нормированию и лимитированию потребления энергоресурсов в одном из министерств выяснилось, что каждому подведомственному государственному учреждению выделяются определённые суммы на оплату энергоресурсов. Для выделения этих лимитов ежегодно в апреле учреждения по запросу министерства подавали заявки на следующий год (в натуральном исчислении ТЭР). Эти заявки, практически без критического анализа, урезали на несколько процентов (денег всегда не хватает), умножали на действующие тарифы и уже в денежном исчислении "спускали" потребителям. При изменении тарифов в плановом году эти лимиты уже не корректировались, т. е. физические объёмы энергоресурсов ещё снижались. Вот такое "плановое энергосбережение"! Главное – никакие отчёты о фактическом потреблении энергоресурсов в натуральном выражении по итогам года не собирались, никто не сопоставлял заявки с фактическим потреблением, никакой работы по определению общих нормативов не велось. Такой "плановый подход", характерный для большинства бюрократических структур, будет процветать и дальше, если не будут введены эффективные системы мониторинга – постоянного контроля и анализа основных данных по энергопотреблению.

В заключение отметим ещё одно важное новшество Проекта: бюджетные организации теперь смогут заключать энергосервисные контракты на выполнение работ по энергосбережению и повышению энергетической эффективности, при этом для их финансирования предусматривается использование экономии бюджетных средств на оплату коммунальных услуг. Такой подход принципиально отличен от предусмотренных действующим Законом обязательных энергетических обследований, когда сама организация или бюджет платят деньги только за обследование и выдачу рекомендаций по энергосбережению, а сами мероприятия выполнять вроде бы необязательно, да и где взять на них деньги. Энергосервисные контракты предполагают наличие специальных энергосервисных команий (которые могут появиться на базе организаций, занимающихся энергоаудитом), которые не только рекомендовали бы, но и за свой счёт проводили необходимые и окупаемые в реальные сроки мероприятия по энергосбережению (в том числе установку нового экономичного оборудования), а возврат средств осуществляли из реально полученной организацией экономии. Этот подход должен стать основным не только для бюджетных, но и для других организаций, которые хотят повысить энергетическую эффективность, не имея больших финансовых средств. Однако следует разработать определённые льготные условия для энергосервисных компаний, учитывая определённый риск и невозможность быстрого возврата ими вложенных финансовых средств – фактически эти организации должны кредитовать энергосбережение, и именно их финансовая заинтересованность может дать эффект.

Выводы

1. В таком виде закон не должен приниматься, и косметические переделки здесь не помогут.

2. Необходимо начать разработку необходимых методик создания реестра данных, мониторинга, оценки эффективности и представить их для широкого обсуждения учёными и практиками.

3. Лейтмотивом закона должна стать необходимость учёта энергоресурсов на всех уровнях, где это необходимо.

4. Системы планирования и отчётности, предлагаемые Проектом, неэффективны.

5. Следует предусмотреть льготы и кредиты энергосервисным компаниям для проведения работ по повышению энергетической эффективности.

Список литературы

1. ФЗ "Об энергосбережении".

2. Копытов Ю. В., Чуланов Б. А. Экономия электроэнергии в промышленности: Справочник. М.: Энергия, 1987. 120 с.

3. Авдеев В. А., Кудрин Б. И., Якимов А. Е. Информационный банк "Черметэлектро". М.: Электрика, 1995. 400 с.

4. Кудрин Б. И. Концепция электросбережения в государственных стандартах и её практическая реализуемость // Электрика. 2002. № 1. С. 3–13.

5. Кудрин Б. И. Электроснабжение, оперативное и планируемое нормирование расхода электроэнергии, энергосбережение // Электрика. 2007. № 4. С. 3–16.

6. О методологии нормирования электропотребления в металлорежущих цехах // Промышленная энергетика. 1944. № 1. 16–18.

Из учебника для студентов высших учебных заведений

Б. И. Кудрин. Электроснабжение промышленных предприятий.

М.: Интермет Инжиниринг, 2007. С. 142–143.

Следующий пример иллюстрирует теоретическое отсутствие среднего и бесконечность дисперсии – возможность сколь угодно большой ошибки при формальном решении задачи (решение в точке). Фактически, при конечном наборе чисел среднее и дисперсия конечно рассчитываемы. Мы говорим о теоретическом отсутствии математического ожидания. В результате может существовать ошибка в 2, 10, 100 раз, если руководствоваться средним, предсказываемым нормальным распределением.

Обратимся к суточному электропотреблению, про которое известно, что при одном и том же объёме производства оно различно. Уже в 1944 г. было показано, что удельный расход при прокатке 20 т/ч составлял 70 кВтч/т, падая до 30 кВтч/т при 40 т/ч. Расходы значительно различались для малоуглеродистых и среднеуглеродистых сталей. К этому в начале нового века добавляется неравномерность загрузки [до 1985 г. прокатные станы страны работали с 98 %-ной загрузкой, для ряда станов заказ меньше 5000 т не принимали, см. табл. 1], которая ведёт к простоям до 12 ч и более. В режиме реального времени требовался диспетчерский контроль за лимитами потребления энергоресурсов, что делало приоритетными электрические режимы перед технологическими.

1.Агрегатные месячные удельные расходы

электроэнергии (2001 г.)

Наименование продукции	Удельный расход, кВтч/т	Объём производства, т
Стан 450
Профиль 40 ВС	145	1516
Швеллер 10	84	9815
Швеллер 16	75	11599
Уголок 75х6	93	640
Профиль 50	100	17689
Квадрат 60	44	15168
Уголок 45×5	375	11624
Стан 250
Профиль 16	76	24743
Круг 16	62	1819
Профиль 18	70	280
Круг 20	53	901
Профиль 25	64	12561
Круг24	45	1878
Бунты	95	250

Факты разброса удельных расходов электроэнергии Ауд и разнообразия электрооборудования по всем предприятиям чёрной металлургии и предприятиям всех других отраслей экономики подтверждают непреложность закона информационного отбора, который накладывает количественные негауссовы ограничения на величины всех электрических показателей, параметры электропотребления и нормы.

Устойчива (табл. 2) средняя величина удельных расходов по отрасли (и предприятию) в целом. Она может использоваться при общегосударственной (отраслевой) оценке, сравнении с мировым уровнем потребности в электроэнергии и её электроэффективности. Но это среднее неприменимо к конкретному предприятию (действительно, в 1990 г. максимум по конвертерной стали составил 49,7 кВтч/т; минимум – 13,1 кВтч/т; по прокату – 3033 и 34,4 кВтч/т). Если же привести полный список Ауд по любому из 45 видов продукции, представленной информационным банком "Черметэлектро", то из него нельзя получить результат ни классическими методами, ни вероятностными, в пределе сводящимися к нормальному распределению (впрочем, это же относится и к двум квартирам, коттеджам, офисам, аптекам, больницам, вузам, имеющим сравнимые, и даже одинаковые, площади или другие технологические показатели, но несравнимые общие и удельные расходы электрической энергии). Решение даёт только комплексный метод расчёта электрических нагрузок и кластер-анализ предприятий, гауссово группирующихся по Н-кривой.

Таблица 2. Среднеотраслевые удельные расходы электроэнергии

Наименование	Значения А_уд по годам, кВтч/т (до 1990 г. по СССР)
продукции	1980	1985	1990	1991	1993	1995	1997	1999	2000
Конвертерная сталь	29,0	32,3	33,0	37,9	38,0	43,1	38,1	37,4	34,4
Электросталь	692	727	723	752	725	781	771	750	714
Прокат	112	111	126	150	144	169	155	154	152

1 Рассматривается текст проекта, опубликованный на сайте www.lawrf.ru

2 Ст. 2 Проекта ограничивает понятие строчкой: "энергия – электрическая, тепловая или кинетическая". Однако ещё Брокгауз–Ефрон разделяли энергии на кинетическую и потенциальную. Последняя используется Швейцарией днём, за счёт ночного избытка электроэнергии АЭС Франции. У нас пример – Загорская ГАЭС. Различают, навскидку: механическую, тепловую, химическую, световую, электромагнитную, органическую, гравитационную, ядерную.

* В конце статьи – отрывок из учебника "Электроснабжение промышленных предприятий". М., 2007.

* Прим. ред. Задумается ли законодательная и исполнительная власть когда-либо, что уже сейчас госстатотчётность, обязательная для каждого предприятия и содержащая, например, расходы электроэнергии на двигательную силу, электроосвещение и другие статьи расхода – непроверяемы инструментально, берутся "с потолка" (и это по всей России)!

* Последнее десятилетие с предприятий выводят персонал, не связанный напрямую с технологиями. Это объясняется более чем в два раза низкой производительностью труда на единицу промышленной продукции. Добавление же персонала, не имеющего отношения к технологии, лишь усугубит наше отставание.